История советской литературы
В истории русской культуры, искусства, литературы советский этап, пожалуй, наиболее труднопостижим. Такое утверждение легко может показаться парадоксальным, ведь именно этот этап наиболее близок к нам хронологически, наиболее доступен наблюдению, его культурный язык куда понятнее нам, чем, скажем, язык культуры даже конца XIX века. Тем не менее, феномен советской культуры изучен, осмыслен, понят явно недостаточно. И это совсем не случайно.
В России (как и в других республиках, входивших в “союз нерушимый”) объективное изучение советской культуры стало возможным лишь совсем недавно — с началом горбачевской перестройки. Впрочем, и по сей день многие материалы, необходимые для этого изучения, все еще малодоступны, а то и вовсе недоступны исследователям.
Осложняет дело и сильная политизированность нынешней гуманитарной науки, в результате чего освещение и оценка тех или иных явлений, этапов развития или всей истории советской культуры зависят от политических убеждений данного ученого. Так, например, исследователи “патриотического” толка, идеализируя дореволюционное прошлое, видят в советской культуре полное отрицание традиций культуры дооктябрьской эпохи; ученые, придерживающиеся левой ориентации, видят в советской культуре развитие лучших, наиболее прогрессивных традиций культуры прошлого, которое, к тому же, видится им совершенно иным. В итоге научная объективность приносится в жертву политической предвзятости.
Трудности усугубляются еще и тем, что история России, как мы уже знаем, и поныне остается сильно мифологизированной, причем в нынешних условиях заметного усиления националистических и великодержавных настроений в России активно реанимируются многие старые мифы, во множестве рождаются новые.
Наконец, нельзя забывать и о кризисном состоянии, в котором пребывает методология как гуманитарных наук в целом, так и литературоведения в частности.
Все это существенно осложняет по-настоящему глубокое и объективное постижение закономерностей развития русской культуры в советский период, ведь главным условием этого постижения является ясное понимание того, как связана русская культура советского времени с русской культурой дооктябрьской эпохи. Понятно, что в ходе строительства советской культуры сознательно и последовательно обрывались связи с одними традициями прошлого, но усиливались и развивались другие его традиции. Для того, чтобы понять феномен советской культуры, необходимо понять прежде всего то, от какого наследства, по выражению Ленина, она отказывалась, а какое сохраняла и приумножала.
Нелегко понять специфику советской культуры и западному ученому. И дело не только и не столько в том, что он исследует культуру тоталитарного общества, жизнь которого обычно известна ему лишь теоретически. Дело прежде всего в том, что в своем подходе к русской культуре западный ученый — вольно или невольно — руководствуется закономерностями развития культуры Запада, давно утратившей средневековые черты. Русская же культура сохраняет их не только в XVIII и XIX веках, о чем уже говорилось, но и в XX, что будет показано далее. Именно это придает русской культуре ярко выраженное своеобразие, понять которое человеку другой культуры весьма сложно. (Впрочем, не столь уж редко западные ученые проявляют глубокое понимание этого своеобразия. Примером может служить Борис Гройс, статью которого о русском модернизме я цитировал выше).
В силу названных и ряда других причин все еще, кажется, нет исследований, в которых бы на современном уровне концептуально рассматривалась вся история советской культуры или история советской литературы в контексте культуры. Даже исследования, в которых на современном научном уровне прослеживается один какой-либо отдельный этап развития советской литературы, пока еще весьма редки. В качестве таковых из известных мне отмечу книгу московского ученого М. М. Голубкова “Утраченные альтернативы. Формирование монистической концепции советской литературы. 20-30-е годы”, вышедшую в Москве в 1992 г., и монографию бывшего преподавателя Одесского университета, а ныне преподавателя Дьюкского университета (Сев. Каролина, США) Е. А. Добренко “Метафора власти. Литература сталинской эпохи в историческом освещении”, увидевшую свет в Мюнхене в 1993 г. Обе эти работы весьма интересны, полны оригинальных наблюдений, содержательных обобщений, почему в дальнейшем мне еще не раз придется обратиться к ним.
Отдавая дань заслуженного уважения названным исследованиям и их авторам, хочу, однако, отметить, что важнейший для понимания специфики советской литературы вопрос о ее связи с русской литературой и культурой предшествующих времен в обеих книгах остался нерешенным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150